В.Ю.Румянцев, А.С.Шохов

Мобилизация —  это не только военный термин. Всякий раз, когда возникает необходимость решить какую-либо сложную задачу (например, создать устойчиво работающий термоядерный реактор, разработать двигатель для межзвёздных перелётов, найти подходы к управлению развитием сверхкомплексных систем, сетей, сред и экосистем) или реализовать какой-либо масштабный проект (например, построить базу на Луне, начать осваивать минеральные ресурсы астероидов, обеспечить ускоренную цифровую трансформацию экономики России), — требуется мобилизация ресурсов, кадров, знаний, технологий.

Мобилизация —  это перевод ресурсов, людей, технологий и знаний из пассивного (стационарного, гомеостатического) состояния в активное (подвижное, целеустремлённое) для решения какой-либо задачи или реализации какого-либо проекта.

В данном разделе предпринята попытка ответа на следующие вопросы:

Какая мобилизация нужна экономике России?

Ради чего эта мобилизация может быть произведена, для достижения какой цели?

Какими средствами эту мобилизацию лучше всего осуществлять?

Структура мировой экономики

Проект “глобализация”, разрабатываемый и осуществляемый США, начиная с 1970-х годов, позволял использовать международные институты (Мировой банк, Международный Валютный Фонд, Европейский банк реконструкции и развития, международные консалтинговые компании (Big Four), рейтинговые агентства и др.) для проведения реформ, установления политических режимов и экономических порядков во многих странах мира. Деятельность международных институтов создавала экономическую основу влияния США на процессы, происходящие в мире, и обеспечивала финансовые потоки, за счёт которых США располагали одной из самых технологически вооружённых армий мира, содержали сеть военных баз, устраивали цветные революции и укрепляли военно-технологическую мощь северо-атлантического блока (NATO). Все эти процессы внешне оформлялись как либерально-демократические реформы (медицина, образование, наука), как борьба за права меньшинств, за свободу, за право народов на самоопределение, как борьба с климатическими изменениями, за зелёную энергетику и т.д. Информационной средой для поддержания симпатий к этой деятельности США служили распространяемые на весь мир произведения массовой американской культуры (музыка, кино, литература, комиксы), идеи “американского образа жизни” и “американской мечты”, видеоигры, цифровые технологии и софт, глобальная сеть интернет и т.д., а действующей силой, которая позволяла формировать общественное мнение в сотнях стран мира, стала огромная сеть общественных организаций, прямо или косвенно финансируемых из США.

Мировая экономика, которую построили США в результате реализации проекта “глобализация”, производит впечатление очень дисгармоничной конструкции.

Мировая экономика сегодня состоит из двух сегментов. Первый, — это сегмент реальной экономики, в котором производятся товары и услуги, осуществляется международная торговля, оборачиваются наличные деньги или их эквиваленты. Мировой ВВП в 2021 году был равен 94,935 триллионов долларов США. Объём международной торговли товарами (по данным https://comtrade.un.org/data/) составил в 2021 году чуть более 19 триллионов долларов США. Международная торговля услугами (по данным https://comtrade.un.org/data/) в 2020 году составила около 4,9 триллионов долларов США. Таким образом, общий объём международной торговли составил величину около 24 триллионов долларов США. Приведённые числа показывают, насколько велик сегмент реальной экономики.

Второй сегмент мировой экономики — виртуальный. По размеру он в десятки раз превышает реальную мировую экономику (разные авторы дают разные оценки, ниже приведены ссылки на источники данных, однако следует иметь в виду, что каждый источник по-своему собирал и группировал эти данные, поэтому приведённые ниже числовые характеристики стоит воспринимать только как приблизительные оценки).

Рынок Forex: в 2021 году на нём совершено сделок на сумму 6,6 триллиона долларов США в день, то есть в год — на сумму 2,4 квадриллиона долларов США  (более, чем в 25 раз больше мирового ВВП).

Таблица 1.         Годовой объём торговли деривативами (по данным Банка международных расчётов) в 2021 году

Источники https://stats.bis.org/statx/srs/table/d9?p=20211&c=,  https://stats.bis.org/statx/srs/table/d9?p=20212&c=

Из таблицы видно, что годовой рынок деривативов исчислялся в 2021 году суммой 1,19 квадриллионов.

Ежемесячный объём торговли акциями, облигациями и другими ценными бумагами на фондовых биржах мира составляет суммарно более 16 триллионов долларов, что в год превышает 192 триллиона долларов.

Ежедневный оборот криптовалюты на всех криптовалютных биржах мира составляет величину около 64 миллиарда долларов США. В год оборот криптовалютных бирж превышает 23 триллиона долларов США.

Суммарно годовой оборот виртуальной мировой экономики составляет 2,4+1,19+0,192+0,023 = 3,801 квадриллионов долларов США, что составляет величину, которая в 40 раз превышает мировой ВВП.

Для сравнения можно привести стоимость всей недвижимости мира, она оценивается в 2022-м году в сумму около 300 триллионов долларов США . Виртуальная экономика превышает стоимость всей недвижимости мира в 12,7 раз.

Таблица 2. Реальная и виртуальная экономика мира с указанием источников данных

Роль виртуальной экономики, сложившейся в современном мире, трудно переоценить. Она является фундаментом благосостояния наиболее богатых людей нашего мира.

Она настолько велика по финансовой мощности, что позволяет главным бенефициарам виртуального сегмента мировой экономики выпускать в оборот больше собственной валюты, понимая, что она будет приниматься в других странах и в этой валюте будут хранить национальные резервы, этой валютой будут оплачивать товары и услуги, в этой валюте будут заключаться биржевые сделки.

Виртуальная экономика является фундаментом реального финансового и политического влияния тех стран, кланов и фигур, которые получают от неё максимум выгоды. Она настолько велика, что выглядит несокрушимой.

Что бы ни происходило с ценами на товары и услуги в мире, как бы ни бушевала инфляция, какие бы кризисные явления ни сотрясали реальную экономику, виртуальная экономика продолжает функционировать, зарабатывая на колебаниях курсов валют, на колебаниях цен на товары и услуги, на недвижимость и иные активы.

Кроме сказанного, необходимо учесть, что внешний долг всех государств мира в первом квартале 2021 году достиг величины 100 триллионов долларов, то есть превысил мировой ВВП. Лидирует по внешнему долгу США. Государственный долг США и другие важные показатели американской экономики можно наблюдать онлайн на сервисе https://usdebtclock.org/. На момент написания этих строк национальный долг США превысил 31 триллион долларов, то есть составлял приблизительно 139% от ВВП США.

Объём сделок по покупке долговых обязательств в мире оценить довольно трудно, но нет сомнений в том, что величина этих сделок весьма велика, суммарный объём сделок с долговыми обязательствами также составляют значимую долю виртуального сегмента мировой экономики.

На фоне начинающейся сегодня дедолларизации международной торговли появляется возможность создать экономическую и финансовую сеть международных экономических связей, в которой реальные товары и услуги (а не виртуальные активы) являются важнейшими предметами обмена, при этом они меняются не на активы виртуальной экономики и не на доллары США, а на другие предметы обмена при посредстве валют, о которых свободно и равноправно договорились стороны контракта. В числе прочих направлений деятельности, Россия может сыграть ведущую роль в создании самоокупаемой и независимой от бюджетов государств космической экономики, в частности принять участие в разработке минеральных ресурсов астероидов.

Однако, возможности России в разрушении господства виртуального сегмента экономики над реальным далеко не исчерпываются этими направлениями. Главное, что может предложить Россия сегодняшнему миру — это новый социально-экономический уклад, которые ниже назван рыночным социализмом и новый социально-политический уклад, которые ниже назван селективной меритократией.

Конец глобализации по-американски и начало новых глобализационных процессов

Каждая страна мира связывала с глобализацией надежды и планы. США мастерски убеждали всех мировых лидеров, что глобализация — это путь ко всеобщему процветанию, и альтернативы ему не существует. Устами персон, имеющих дипломы престижных университетов и одетых в дорогие костюмы, США вещали людям всего мира: “Хотите быть такими же благополучными и преуспевающими, как мы? Тогда следуйте дорогой к глобальному миру!”.

Однако, после кризисов 1998,  2007-2009, 2015 годов, после так называемой пандемии ковид в 2020 году, лидеры многих стран осознали, что США всегда действовали только в собственных интересах, и что все демократические лозунги и благие намерения были не более, чем дымовой завесой, прикрытием не очень благовидных хозяйственных, финансовых и военно-политических операций. В 2014-м, а затем в 2022-м году Российская Федерация открыто заявила, что не признаёт монополию США на образ будущего, и что не намерена дальше следовать по спроектированному в США пути глобализации. Заняв принципиальную альтернативную позицию, Российская Федерация создала условия, в которых лидеры многих стран начали анализировать имеющиеся у них варианты развития, и обнаружили, что дальнейшее движение в американском векторе к глобальному миру противоречит интересам их стран.

Специальная военная операция России на Украине оживила мировой рынок торговли оружием. Санкции, наложенные на Россию, привели к глобальному переделу логистических потоков, энергетический кризис в Европе создаёт условия для исхода крупной промышленности из Европы в США и страны Юго-Восточной Азии, беженцы из Украины создали множественные социально-гуманитарные сложности обществам европейских стран.

Экономически выигрывает от этой ситуации в первую очередь США, во вторую Китай и другие страны Юго-Восточной Азии. Китай, который последние два десятилетия создавал экосистему отраслевых цифровых платформ и благодаря этому, достиг значительных успехов в снижении себестоимости крупных инфраструктурных проектов и ускорения процессов социально-экономического развития, в настоящий момент становится ведущей экономикой мира.

Если экономики Китая и США соединят усилия в развитии цифровой экономики, они, используя опыт Китая и всё ещё значительное влияние США в мире, смогут существенно увеличить эффективность своих экономик по критерию “Прибыль/Затраты”. Поэтому Китай проявляет сдержанность в своих территориальных притязаниях на Тайвань и пытается проводить политику интеграции усилий в сфере цифровой экономики с США. Если китайским IT-экспертам удастся разъяснить своим американским коллегам концепции цифровой трансформации экономики, благодаря которым сегодня китайская экономика активно развивается, хозяйственные, инфраструктурные и финансовые результаты совместного развития этих двух стран будут очень впечатляющими. Есть культурно-цивилизационные и юридические причины, которые делают объединение усилий США и Китая в совместном развитии и цифровой трансформации их экономик маловероятным сценарием, но России необходимо учитывать, что этот сценарий не является абсолютно невозможным.

Свой путь развития активно ищет Индия^[1]. Сегодня индийские эксперты воспринимают цифровую трансформацию экономики в первую очередь как цифровую идентификацию пользователей и как возможность для них осуществлять финансовые и торговые операции с помощью смартфона^[2]. Это внешняя сторона цифровизации, которая, безусловно, играет важную роль. Однако, глубинные основы цифровой трансформации экономики, обеспечивающие реальный прирост эффективности, описываются совершенно иным концептуальным аппаратом.

Глобализация как мейнстрим общечеловеческого развития продолжается, но меняется её смысловое наполнение. Последние полвека именно США и их союзники диктовали, как должны идти глобализационные процессы. Теперь глобализация может продолжиться по совершенно иному сценарию. Цифровая трансформация экономики через разработку отраслевых цифровых платформ на принципах государственно-частного партнёрства создаёт условия для существенного ускорения операционных циклов (увеличения оборачиваемости оборотного или рабочего капитала), а также для межотраслевой и межстрановой экономической интеграции. Экономика мира благодаря этому будет приобретать всё в большей степени характер сети сетей [Источник https://www.shokhov.com/lib/economy.doc], и её развитием уже невозможно будет управлять из одного центра.

Какие же концепции цифровой трансформации экономики обеспечивают странам выдающиеся результаты развития?

Два подхода к цифровой трансформации экономики

В настоящее время в Российской Федерации (и в мире) одновременно существуют два подхода к цифровой трансформации экономики, основанные на принципиально разном понимании целей цифровой трансформации и ключевых терминов, таких как “актор”, “цифровая трансформация”, “данные”, “анализ”, и на разных подходах к управлению большими социально-экономическими системами, сетями, средами и экосистемами.

Оба подхода предполагают доступность цифровых сервисов для максимально возможного числа пользователей. В самом деле: если пользователи не подключены к цифровым сервисам, никакая цифровая трансформация экономики невозможна.

Различие двух подходов в том, какие именно акторы подключены к цифровым сервисам и какие именно возможности у них есть.

В чём глубинный смысл цифровой трансформации экономики?

Первый подход. В том, чтобы оцифровать результаты функционирования экономики и представить их в виде красивых дэшбордов и отчётов.

Второй подход. В том, чтобы создать условия, при которых поиск контрагентов, подписание контрактов, заказ необходимых услуг акторами во всех ключевых отраслях экономики осуществляется в цифровой среде. Это создаёт стимулы для экономического развития, для ускорения движения оборотных капиталов, для продления цепочек передела сырья, для увеличения добавленной стоимости, создаваемой в экономике и для роста коэффициентов “Прибыль / Затраты” и “Созданная добавленная стоимость / Затраты”.

Далее приведено более подробное описание перечисленных концептуальных подходов.

Первый подход можно условно назвать статистическим или “зеркалом заднего вида”.

Он состоит в том, что данные за некий прошлый период (месяц, квартал, год) аккумулируются, вычищаются и стандартизируются вручную или полуавтоматическим методом и затем вводятся вручную или заливаются автоматически в некие базы данных с целью их хранения, дальнейшей визуализации и анализа. Этот подход реализован во многих ГИС, он в значительной мере определяет информационную составляющую ситуационных центров губернаторов. Главная проблема состоит в том, что входящие данные очень “пёстрые” по своему происхождению: их источниками являются бухгалтеры, регуляторы, специалисты по статистике, исполнители, работающие в муниципалитетах, —  где-то эти данные были сгруппированы одним способом, где-то другим, какая-то часть данных оказалась отброшенной, поскольку в соответствующих базах данных не было нужных полей, были потеряны важные обстоятельства, без которых корректное понимание данных невозможно, и так далее. В итоге целостная картина отдельной отрасли (и экономики) попросту не может быть собрана из столь разнородных элементов, то есть мера её общности прямо пропорциональна её бесполезности. Отсутствие реальных и однородных данных о функционировании отраслей делает практически невозможным решение задачи о создании эффективных инструментов поддержки их развития. А главное — это данные о прошлом, а не о настоящем.

Особенности понимания ключевых терминов в рамках статистического подхода:

1. Термин “Актор” понимается как субъект деятельности, совершающий значимые для зарабатывания дохода и прибыли действия преимущественно вне цифровой среды.
2. Термин “Цифровая трансформация” понимается как оцифровка уже полученных результатов социально-экономической деятельности акторов. При этом деятельность, результаты которой оцифровываются, осуществляется полностью или почти полностью вне цифровой среды. То есть сделки заключались не в цифровой среде (не на отраслевых цифровых платформах), расчёты производились не в рамках некоей платформы, а через обычные банковские платежи, страхование сделок также осуществлялось вне цифровой среды и т.д.
3. Термин “данные” понимается как измеренные в разное время разными методами стандартизированные по различным методикам и введённые или импортированные в базы данных результаты социально-экономической деятельности акторов.
4. Термин “анализ” понимается как анализ ситуаций, которые сформировались в некотором прошлом (месяц, квартал, год, несколько лет назад).

Второй подход в качестве центральной содержит идею платформизации социально-экономической деятельности. Он реализуется в отраслевых цифровых платформах (ОЦП). Данные, лежащие в основе этого подхода, имеют одну общую природу: они возникают в процессе взаимодействия акторов в общей для них цифровой среде.

Особенности понимания ключевых терминов в рамках платформенного подхода:

1. Термин “Актор” понимается как субъект, совершающий значимые  для его социально-экономического состояния действия и взаимодействия преимущественно в среде отраслевых цифровых платформ: именно благодаря этим действиям актор получает большую часть доходов, осуществляет большую часть расходов, в том числе оплачивает обязательные платежи, контрактуется, отчитывается, платит налоги и т.д.
2. Термин “Цифровая трансформация” понимается как перевод всех значимых социально-экономических действий акторов в специализированные цифровые среды — отраслевые цифровые платформы. То есть сделки заключаются в цифровой среде (на отраслевых цифровых платформах), расчёты производятся в рамках платформ, там же осуществляется страхование сделок, подписание самоисполняемых контрактов, а что ещё важнее — регулирование социально-экономической деятельности актора также осуществляется в рамках отраслевой цифровой платформы, поскольку все нормативно-правовые акты, регулирующие данную отрасль, оцифрованы в виде платформенных алгоритмов, и действовать в рамках отраслевой цифровой платформы можно исключительно по закону, что делает избыточным дополнительный контроль со стороны государства.
3. Термин “данные” понимается намного шире, чем в рамках статистического подхода. Это не только результаты социально-экономической деятельности акторов, полученные ими в ходе взаимодействия внутри отраслевой цифровой платформы, это также данные о конкретных вариантах, сюжетах и обстоятельствах, в которых их взаимодействие осуществлялось, о том, какие возникали трудности, о том, как эти трудности решались и так далее. То есть это очень существенно обогащённые данные, для обработки которых требуются специальные нейроалгоритмы. Кроме того, это данные не только о прошлом, но и о ситуации “здесь и сейчас”. Иными словами, это не только зеркало заднего вида, это ещё и картина ситуации, открывающаяся через лобовое и боковые стекла автомобиля, благодаря чему можно осуществлять “подруливание”, регулирование ситуации в отрасли в режиме онлайн-включённости в ситуацию.
4. Термин “анализ” понимается как анализ ситуаций, которые сформировались в некотором прошлом (месяц, квартал, год, несколько лет назад), а также ситуаций, которые формируются в режиме “здесь и сейчас”, как автоматизированное решение многомерных оптимизационных задач, генерация решений и моделирование их последствий.

Разница двух подходов к цифровой трансформации экономики в том, что в первом подходе — это главным образом мониторинг показателей и отчёты на основе разрозненных и разнородных данных, а во втором подходе самые существенные компоненты деятельности экономических акторов осуществляются в среде отраслевых цифровых платформ: там происходит выбор поставщика, контрактация (в том числе составление самоисполняемых контрактов), там возникают алгоритмы страхования сделок, нарабатывается репутационный капитал акторов, производятся взаиморасчёты, платятся налоги и другие платежи, оформляются все цифровые документы, необходимые для исполнения условий подписанного контракта.  В этих условиях  в реальном мире осуществляется та часть деятельности, которая связана с исполнением контрактных обязательств, а все документы и взаимодействия, которые предшествуют контракту, сопровождают его исполнение и завершают, — осуществляется в среде отраслевых цифровых платформ.

Преимущество отраслевых цифровых платформ состоит в первую очередь в том, что благодаря их внедрению все акторы отрасли переходят к более высокому технологическому укладу, поскольку начинают в значительной степени цифровизировать свою деятельность, ускорять операционные циклы, а следовательно, за один и тот же период зарабатывать больше. Например, бизнес с рентабельностью 10% на одном операционном цикле до перехода на работу в среде отраслевой цифровой платформы, совершал 3 операционных цикла в год, зарабатывая 30% годовых, а после перехода к платформенному взаимодействию с контрагентами начал выполнять 6 операционных циклов, зарабатывая за год 60% годовых. Ещё одно преимущество отраслевых цифровых платформ состоит в том, что весь необходимый для деятельности актора софт уже находится внутри платформы, он интегрирован с другими сервисами, а значит, нет необходимости в том, чтобы выбирать, настраивать и интегрировать программное обеспечение своего бизнеса, не нужно тратить на это деньги и время сотрудников: в интерфейсе платформы предусмотрено всё необходимое для успешного ведения дел. Это обстоятельство также существенно ускоряет выход отрасли на новый технологический уклад.

Благодаря второму подходу появляется прозрачность экономических отношений акторов, возникает видение ситуации в экономике в целом в режиме онлайн, становятся доступны самые разнообразные способы снижения себестоимости и привлечения новых клиентов.

Китай за последние два десятилетия достиг впечатляющих успехов именно благодаря второму подходу. Если в сегодняшней мировой ситуации китайские эксперты сумеют объяснить американским коллегам концептуальную основу платформенного подхода, то две крупнейшие экономики мира продемонстрируют экспоненциальный взлёт, причины и внутренние механизмы которого большая часть мировых лидеров, скорее всего, даже не сможет понять. Объективно значительная часть стран  мира заинтересована в том, чтобы США и Китай находились в отношениях конкуренции и вражды. Но экономики этих двух стран тесно переплетены, поэтому открытый конфликт является также маловероятным сценарием.

Сегодня, как никогда ранее, решающую роль в развитии играет понимание, то есть умение донести концептуальные основания сложной деятельности до представителей другой национальной или интеллектуальной культуры, другой цивилизации.

В России сегодня реализуются оба описанных подхода к цифровой трансформации экономики.

Однако понимание концепции платформенного подхода и его важности для повышения эффективности функционирования и развития экономики с огромным трудом проникает в сознание лиц, принимающих решения. Объективно, именно эта неспособность понять является главным препятствием для развития экономики России и многих других стран мира.

Платформенный подход позволяет изменить само понимание управления большими социально-экономическими системами, сетями, средами и экосистемами через построение специализированной цифровой среды, ускоряющей взаимодействие акторов друг с другом и взаимно снижающей себестоимость их производств.

Вместо цифровой трансформации в рамках платформенного подхода (которая является правильным и эффективным путём развития), сегодняшняя Россия пытается двигаться по множеству неправильных и неэффективных путей, путаясь в лабиринте возможных маршрутов.

Как и при решении любой арифметической задачи, количество неправильных ответов бесконечно велико, а правильный ответ единственный. В социально-экономической реальности гигантское множество неправильных и неэффективных вариантов цифровой трансформации создаёт иллюзию того, что «большинство думает иначе», а ведь большинство (во всяком случае, так учит нас либерально-демократическая политология) не может ошибаться.

Правильный и эффективный путь — это платформенный подход к цифровой трансформации экономики, разработка отраслевых цифровых платформ на принципах государственно-частного партнёрства, — все остальные варианты ошибочны и опасны тем, что отвлекают на себя ресурсы и внимание.

Цифровая трансформация как форма мобилизации экономики России

Ради чего экономика России может быть мобилизована? Для решения какой задачи? Для достижения какой цели? Каким образом? Как определить степень её готовности (мобилизованности)?

В условиях, когда Китай и США могут начать совместное развитие цифровой экономики, и существует ненулевой шанс, что США воспримет платформенный подход и сможет принять и применить опыт китайских товарищей в разработке отраслевых цифровых платформ на принципах государственно-частного партнёрства, Россия может или оказаться на обочине подлинной цифровой трансформации или учесть опыт Китая и адаптировать его к локальным условиям.

Мобилизация экономики нужна России, чтобы не стать третьесортной страной, управленцы которой не понимают, за счёт чего происходит бурное развитие экономики США и Китая.

Чем больше добавленной стоимости создаётся в экономике страны за период, тем богаче её жители, тем больше возможностей для бизнеса имеется в экономике. Мобилизовать экономику России нужно, чтобы уровень доходов её жителей, выпуск продукции, валовая добавленная стоимость, производительность труда выросли минимум в несколько раз. Именно эти показатели являются важнейшими для определения того, насколько экономику России удалось мобилизовать.

Главное препятствие на пути внедрения отраслевых цифровых платформ — нежелание лиц, принимающих решения, понять концепцию отраслевых цифровых платформ и их принципиальное отличие от ГИС.

Необходимо отметить, что существующие ГИСы после внедрения отраслевых цифровых платформ органично дополнят складывающуюся систему цифровых сервисов, мягко интегрируются в платформенную сетевую экономику, только данные они будут вытягивать непосредственно из платформ, и эти данные будут достоверными и одинаково стандартизированными.

Для лиц, принимающих решения, сама мысль о том, что большая часть экономической деятельности реальных акторов может переместиться в цифровую среду, чужда и подозрительна. Они привыкли думать, что в цифровой среде ведётся переписка, хранится информация о некотором прошлом, и к ней удобно получать доступ с помощью ноутбука или смартфона. Но идея оцифровывать деятельность отраслевых акторов выглядит для них очень странной.

Если главное препятствие можно устранить с помощью обучения и разъяснения (хотя доля недоверия и настороженности всё равно может остаться), то второе препятствие более фундаментально: лица, принимающие решения в государственных и бизнес-делах, не хотят, чтобы их деятельность стала прозрачной. К примеру, владельцы многих российских компаний вовсе не заинтересованы в полной прозрачности их деятельности, хотя готовы её имитировать с помощью красивых дэшбордов. Финансовые потоки должны сохранять определённую непрозрачность для стороннего наблюдателя, чтобы у акционеров образовывалась прибыль. Нежелательная прозрачность состава полной себестоимости работ/услуг, открытый выбор субподрядчиков на отраслевой платформе на условиях, которые очевидны всем акторам, невозможность сохранять идею “бухгалтерских сказок” —  когда фактически делается одно, а по бухгалтерии проводятся документы, не имеющие ничего общего с реальностью, — всё это подрывает саму основу деятельности современных российских компаний. Мы в России с начала 1990-х настолько привыкли врать государству в своих бухгалтерских отчётах, считая, что таковы правила, и что так живёт весь просвещённый мир, что любая честность, прозрачность и ясность в деловых и финансовых отношениях воспринимаются нами как угроза нашему образу жизни, как покушение на нашу самостоятельность, как угроза нашим реальным доходам. Пишем одно, в уме держим второе, говорим третье, — так живут все, что же в этом плохого? Не быть же нам всем святее самого Папы Римского!

Так задача управления комплексным развитием экономики страны преобразуется в задачу социально-политическую и этическую: как создать условия, в которых акторы экономики добровольно захотят отказаться от лжи в своих бухгалтерских отчётах? Это возможно сделать только если лгать станет невыгодно. В сознании современных акторов экономики этот тезис означает “никогда”: ведь общепризнано, что экономически выигрывают только те, кто искусно лгут, а те, кто говорят правду, быстро уходят со сцены. Как это преодолеть?

Первый шаг. Акторы, которые начнут осуществлять свою деятельность через отраслевые цифровые платформы, созданные на принципах государственно-частного партнёрства, увидят, что могут существенно уменьшить свои расходы, закупая материалы, товары, сырьё, услуги в цифровой среде. Им станет очевидно, что старые формы контрактации ведут к увеличению себестоимости.

Второй шаг —  акторы поймут, что снизив продажную цену своих товаров и услуг, они получат значительный приток покупателей, но при этом сохранят или увеличат свою маржу за счёт уменьшения полной себестоимости каждой продаваемой единицы и ускорения операционных циклов.

Третий шаг — те акторы, кто изначально сопротивлялся и не хотел регистрироваться на отраслевых цифровых платформах, начинают видеть в этом выгоду для себя.

Четвёртый шаг — акторы на платформе начинают зарабатывать репутационный капитал. Любая ложь, любой скандал с неуплатой налогов, с искажением отчётности, с надуванием себестоимости и прочие подобные ситуации сразу же бьют по репутационному капиталу, а значит уменьшают доходы и прибыль актора. В любом случае найдутся акторы, которые попытаются по привычке ловить золотых рыбок в мутной воде, но все их маневры будут на виду, другие акторы будут превосходно понимать их логику, что и зачем они делают, поэтому удар по репутационному капиталу всё равно состоится, хотя и может быть отложен во времени.

Пятый шаг — лгать, изворачиваться и сочинять “бухгалтерские сказки” становится невыгодно.

Эта многоходовка запускается только в случае массовой разработки отраслевых цифровых платформ на принципах государственно-частного партнёрства. Описанную последовательность из пяти шагов невозможно инициировать методом принуждения, силового давления и убеждения акторов экономики в привлекательности нравственной чистоты.

Уменьшение себестоимости и ускорение движения оборотного капитала приведут к тому, что в экономике страны начнут расти Валовая добавленная стоимость (ВДС), ВВП и ВРП, а также производительность труда. Кроме того, за счёт роста суммарной маржи за период во всех отраслях начнёт активно внедряться роботизация.

Подлинная цифровая трансформация экономики, состоящая в разработке отраслевых цифровых платформ на принципах государственно-частного партнёрства, может инициировать генерацию новых социально-экономического и социально-политического укладов, отличных от либерально-капиталистической модели экономики и общества. Прежде, чем кратко описать концепции более эффективных социально-экономического и социально-политического укладов, полезно изложить корневые проблемы современного устройства российской экономики и общества.

Корневые проблемы осмысленности и эффективности в современной России

Что означает осмысленность деятельности? Осмысленной является деятельность, в которой формулирование задач, планов действий, а также осуществление действия и анализ полученных результатов направлены на достижение заранее заявленной и хорошо понимаемой цели. Проще говоря, в осмысленной деятельности человек делает то, что нужно для достижения цели, а не “то, что может” и не “то, что утверждено наверху (я всего лишь исполнитель)”.

Можно задать множество неудобных вопросов о том, почему в России вместо осмысленной деятельности во многих сферах люди с хорошим образованием занимаются фиктивной, показушной и лишённой смысла активностью.

• Если государство облагает налогом созданную в экономике добавленную стоимость, означает ли это, что государство против того, чтобы в экономике создавалась как можно более значительная добавленная стоимость?
• Если работодатель, чтобы выплатить сотруднику 87 000 рублей зарплаты на руки (при окладе 100 тыс. рублей), должен выплатить государству 49,66% от суммы выданной на руки зарплаты (43200 рублей) [Источник https://www.moedelo.org/club/article-knowledge/programma-rascheta-zarplaty], означает ли это, что государство тем самым побуждает работодателей платить неофициальную заработную плату?
• Если для того, чтобы быстро построить госпиталь во время пандемии, необходимо получить прямое разрешение от первых лиц государства на несоблюдение всех действующих процедур, означает ли это, что действующие процедуры разрабатывались, чтобы не допустить саму возможность быстрого строительства важных для общества и государства объектов?
• Если действующие сегодня институты развития не принесли существенной пользы экономике страны, означает ли это, что их деятельность не была направлена на достижение какой-либо полезной государству и обществу цели?
• По какой причине Центральный Банк России не является государственным?
• Почему государственные закупки — это процедура, в которой все риски несёт поставщик?

Эти и многие другие вопросы, скорее всего, навсегда останутся без ответа, поскольку в глубинах сознания управленцев, погруженных в деятельность, лишённую смысла, не могут возникнуть никакие иные ответы, кроме стандартных отписок в стиле: “так принято”, “мы всего лишь исполняем инструкции/закон”, “вы можете обратиться в суд” и т.п.

Каковы основные характеристики социально-экономического уклада, построенного сегодня в России?

1. Основные доходы государственный бюджет получает от налогов, собираемых с юридических и физических лиц [Источник https://minfin.gov.ru/common/upload/library/2022/08/main/Kniga_itogovaya06.2022.pdf]. Очевидно, что это не делает государство богатым, поскольку чем больше налогов платят юридические и физические лица, тем беднее они живут, а чем беднее они живут, тем меньше денег они тратят, а чем меньше денег они тратят, тем меньше доходов государство получает в бюджеты всех уровней. Эта логическая цепочка срабатывает не сразу, и, кроме того, инфляция увеличивает номинальные цифры, окончательно запутывая внешнего наблюдателя. Настало время отказаться от идеи, которая ещё 30 лет назад казалась бесспорной: “государство и муниципалитеты не могут быть эффективными собственниками”. Сейчас трудно сказать, по какой причине этот тезис звучал так убедительно в начале 1990-х, но сейчас очевидно, что государство и муниципалитеты могут быть эффективными собственниками, если подготовят подходящие для управления предприятиями кадры. И тогда государство и муниципалитеты большую часть доходов в бюджеты всех уровней смогут получать в качестве прибыли от принадлежащих им предприятий. Такой экономический уклад можно назвать рыночным социализмом, поскольку он позволяет снизить корпоративный подоходный налог до 5% и налоги с физических лиц до 5%, при этом государство и муниципалитеты возьмут на себя реализацию многочисленных социальных программ, а физические и юридические лица будут богатеть, увеличивая своё благосостояние. Необходимость смены экономического уклада совершенно очевидна, поскольку либерально-капиталистическая модель, реализованная в России и состоящая в том, что государственные и муниципальные предприятия (большая их часть) являются убыточными или минимально-прибыльными и “тянут” деньги на своё содержание из бюджета, наполняемого за счёт налогов, полностью изжила себя.
2. Налоговая система в сегодняшней России такова, что любое производство, создающее значительную добавленную стоимость, становится в России невыгодным, зато экспортёрам сырья даже возвращают НДС, — то есть поощряется экспорт товаров с низкой добавленной стоимостью.
3. Госзакупки в России превратились в запутанную и сложную процедуру, цель которой — не допустить коррупцию, хотя почти все понимают, что коррупцию невозможно остановить с помощью административных процедур и угроз наложить наказание, но упорно продолжают делать вид, что это возможно. Очевидно, что только личная ответственность управленца за достижение какого-либо важного для государства и общества результата является реально работающей моделью, в которой вообще не возникает задача борьбы с коррупцией, поскольку недостижение результата карается намного строже, чем коррупция. При таком подходе к организации управления развитием страны, экономики, общества процедуры госзакупок становятся избыточными: если управленец принял решение купить здесь и по этой цене, то оно исполняется, его решение у всех на виду, оно может привести к окончанию его управленческой карьеры и к провалу в реализуемом проекте: ставка высока, “шкура в игре”, поэтому сам управленец будет меньше всего заинтересован в каких-либо коррупционных схемах.
4. Институты развития поддерживают проекты развития лишь на отдельных стадиях, по графикам, не совпадающим с графиками реализации проектов, на суммы, которые либо недостаточны, либо слишком велики, а проекты для поддержки выбираются по критериям, далёким от соображений пользы и выгоды для государства и общества. Ясно, что нужно полностью переформатировать деятельность институтов развития и, наконец, настроить поддержку разных типов проектов по-разному, при этом классифицировать проекты правильно, с учётом их существенных особенностей.
5. Банковская система продолжает сохранять ростовщическую суть: ни один банк не пытается создать экосистему, в которой могут быть обнаружены, построены или достроены цепочки создания добавленной стоимости в экономике, и поддерживать их, ни один банк не формирует экосистему платформенного типа, в которой все акторы видят всех и могут свободно вступать во взаимодействие друг с другом, существующие сегодня в России так называемые “банковские экосистемы” строятся по принципу: банк видит всех и все видят банк, но не видят друг друга.
6. В России на 11 декабря 2022 года действует 270,9 миллионов нормативно-правовых актов [Источник https://www.consultant.ru/]. Никто не хочет думать о том, что сама идея управления экономикой и обществом с помощью нормативно-правовых актов изжила себя, — ведь невозможно изучить и помнить такое их количество. Когда нормативно-правовые акты становятся алгоритмическим телом отраслевых цифровых платформ, становится ненужным и избыточным контролировать исполнение действующих нормативно-правовых актов: алгоритмы платформы не позволят делать иначе, чем это прописано в законных и подзаконных актах. В то же время алгоритмы платформы обнаружат противоречия в действующих нормативно-правовых актах, которые потребуют устранения, а значит, улучшат нормативно-правовое поле деятельности акторов.
7. В России ни один чиновник не подпишет выделение финансов, если ему предлагают быть первым в этом деле, в этом направлении, в этой индустрии. Слишком большой риск. Страх быть первым вполне объясним: можно оказаться за решёткой в случае неудачи. Но без устранения этого страха быть первыми в чём-то, невозможно претендовать на то, чтобы перейти в режим опережающего развития, боязнь быть первыми обрекает Россию на догоняющее развитие.

Новый социально-экономический уклад: рыночный социализм

Основные характеристики рыночного социализма.

• Более 70% крупных производственных предприятий во всех отраслях принадлежит государственным и муниципальным органам.
• Земля принадлежит государству и муниципалитетам.
• Водные ресурсы принадлежат государству (ВодХозу).
• Энергогенерирующие мощности (в том числе теплоэнергетические) — преимущественно государственные и муниципальные.
• Переработка ЖБО и ТБО — преимущественно муниципальные
• Торговля и услуги — сфера среднего и малого бизнеса с преобладанием частной собственности
• Банковский сектор — на 70% государственный, финансовые компании и венчурные инвестиционные фонды могут создаваться частными лицами, мелким и средним бизнесом, государственные органы и муниципалитеты могут входить в уставной капитал этих финансовых организаций.
• Для крупных сельскохозяйственных предприятий и розничных сетей целесообразно применять кооперативную форму собственности, развивая и расширяя сельхоз- и потребкооперацию.

Необходима последовательная и необратимая деолигархизация экономики Российской Федерации, то есть: национализация земли, средств производства, природных ресурсов и финансовых институтов, принадлежавших олигархам, создание на этой основе экономического фундамента рыночного социализма.

Предложенный социально-экономический уклад приводит к тому, что бюджет государства может расти существенно быстрее, чем в сценарии, когда он наполняется преимущественно засчёт налогов. Государство в рыночном социализме перестаёт бороться с созданием добавленной стоимости в экономике страны, перестаёт откусывать почти половину от заработных плат граждан, в свою очередь это приводит к удешевлению товаров на полках магазинов (нет НДС и других налогов), к тому, что доходы жителей страны существенно увеличиваются, а значит растёт покупательная способность населения и в экономике страны начинает оборачиваться существенно больше денежных средств. Предлагаемый социально-экономический уклад позволяет увеличить уровень жизни населения и сделать государство более богатым, чем при либерально-капиталистической экономической модели.

Рыночный социализм — это возможная цель мобилизации экономики России, то, ради чего, собственно говоря, мобилизацию и нужно произвести.

Новый социально-политический уклад: селективная меритократия

Меритократия — это принцип управления, согласно которому управленческие должности получают наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка^[3]. Селективная меритократия — форма правления, в которой власть достаётся лучшим, которых выбирают из числа самых способных.

Селективная меритократия — это форма политического управления, которая приводит к власти лучших из числа самых способных, она формирует  общество, во всех направлениях пронизанное всевозможными социальными лифтами.

Создание такого социально-политического уклада подразумевает постоянно открытые двери для наиболее способных, лучшие из которых будут эффективно управлять государственными и муниципальными предприятиями, а также муниципальными образованиями, городами, субъектами РФ и Россией в целом.

Для подготовки армии управленцев, способных решать эти задачи, можно использовать социальную технологию живого моделирования [Источник https://www.shokhov.com/2022/09/live-modeling-as-social-technology/] и российскую школу управления [https://www.shokhov.com], которая в отличие от западного менеджмента, ориентирована в первую очередь на работу со смыслами деятельности. Формирование новой управленческой этики также является важнейшей задачей [https://spkurdyumov.ru/uploads/2022/04/Rossya-2100.pdf].

Селективная меритократия — это социально-политический уклад, в котором каждый управленец отвечает за достижение определённых результатов и целей. Его деятельность полностью прозрачна, вся полнота власти, все права принимать решения сосредоточены в его руках. Внедрение селективной меритократии как социально-политического уклада делает избыточным огромное число нормативно-правовых актов, которые направлены на недопущение коррупции, на создание усложнённых процедур выделения государственных и муниципальных средств и т.п. Коррупция исчезает как понятие, поскольку вся ответственность за достижение целей и результатов сосредоточена в тех же руках, в которых сосредоточена вся полнота власти по данному направлению деятельности (проекту, программе развития и т.д.).

Внедрение селективной меритократии в России потребует мобилизации не только экономики, но и системы управленческого и вузовского образования, системы кадровой работы, в частности, разработки платформы для подбора управленческих кадров и мониторинга их профессионального роста.

^[1] https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-tsifrovizatsii-ekonomiki-indii/viewer

^[2] https://1prime.ru/telecommunications_and_technologies/20221116/838838086.html

^[3] https://ru.wikipedia.org/wiki/Меритократия